Вашингтон оказывал прямое влияние на выборы Президента России в 1996 году

В 1996 году Американскими советниками в России была разработана смесь преступных схем, начиная с мошенничеств и спекулятивных сделок, и кончая тайными сговорами – и все ради того, чтобы Ельцин остался у российского штурвала...

 

«Дерьмократия», США

Автор – Шон Гиллори

Сегодня, когда все говорят о российском вмешательстве, полезно вспомнить о том, как Вашингтон в 1996 году оказывал влияние на выборы в России.

В январе ЦРУ, ФБР и АНБ опубликовали свой долгожданный отчет о российском вмешательстве в американские выборы 2016 года. В нем говорится, что Путин отдавал «явное предпочтение» Трампу и лично распорядился провести серию операций с целью обеспечить его избрание. Вмешательство России, говорится далее в этом отчете, было «исключительно дерзким» в силу ее «давнего стремления ослабить либеральный демократический порядок, во главе которого идут США».

Эти гневные крики по поводу российских махинаций приправлены изрядной долей иронии в связи с тем, что 20 лет назад Соединенные Штаты еще более дерзко вмешались в российскую предвыборную кампанию, чтобы добиться переизбрания Бориса Ельцина.

1990-е годы были одним из самых бурных и трагических периодов в современной российской истории. В 1996 году в России была разработана хаотичная смесь преступных схем, начиная с мошенничеств и спекулятивных сделок, и кончая старомодными тайными сговорами – и все ради того, чтобы Ельцин остался у российского штурвала. Все это время американские игроки молча наблюдали за происходящим и способствовали, а порой и активно помогали заключению фаустовской сделки между Ельциным и его сторонниками из числа олигархов. Этот сговор оказал разрушительное воздействие на российскую демократию и экономику, и его последствия Россия будет ощущать на протяжении десятилетий.

Надо сказать, что американцы поддерживали Ельцина духовно и материально – к радости для него самого и его помощников. Не нужно вдаваться в теории заговоров, чтобы увидеть руку Америки, особенно если оценивать действия США по тем критериям, которыми они сами пользовались при анализе российского вмешательства в прошлогодние американские выборы.

Поражает то, что все открыто признавали факт американского влияния на Россию. Многочисленные свидетельства и документы указывают на явные факты американской координации, сговора и действий в пользу Ельцина. Можно только догадываться о том, что скрывают архивы двух стран.

Я говорю об этом не для того, чтобы напомнить об американском двуличии или заявить о нравственной равноценности действий двух стран. Вмешательство в избирательный процесс то там, то здесь понемногу осуществляют все великие державы. Но рассказ об американском вмешательстве в российские выборы 1996 года поможет нам вспомнить историю взаимоотношений этих двух стран.

В конечном счете, Соединенные Штаты вмешивались в выборы не для того, чтобы помочь волеизъявлению российского народа, а чтобы достичь своих внешнеполитических целей. «Мы считали крайне важным, чтобы в июне 1996 года победил Ельцин или кто-то наподобие Ельцина, дабы можно было продолжить процесс реформ, – вспоминал Томас Грэм (Thomas Graham), который в то время работал главным политическим аналитиком в американском посольстве в Москве. – Это был классический случай, когда цель оправдывает средства, и мы добились желаемого результата».

Вряд ли воспоминания об этих «унижениях» подтолкнули Путина к возмездию в 2016 году, но они живо напоминают российскому народу о том, что американские пропагандистские байки о демократии это зачастую – не более чем слабо скрываемая демагогия, призванная усилить американскую власть и влияние. Путинисты использовали предыдущие попытки повлиять на выборы (реальные и мнимые), чтобы оправдать политические репрессии, и они определенно будут это делать снова по мере приближения президентских выборов в 2018 году.

Билл любит Бориса

Администрация Клинтона в своей внешней политике сосредоточилась главным образом на переходе России к капитализму. Но такой президентский подход был основан не просто на идеологических установках, ибо Клинтон испытывал личную симпатию к Ельцину.

Борис очаровал Билла во время их первой встречи в 1993 году. «Он мне понравился, – писал Клинтон в своих мемуарах «Моя жизнь». – Это был большой медведь, полный противоречий. России повезло, что он встал к штурвалу, потому что реальные альтернативы были неприглядные». Он называл Ельцина «полным ярости и напора, смелым и дальновидным лидером, настоящим бойцом». Те же самые качества Клинтон приписывал себе. Его не смущало даже пьянство российского президента. Как-то раз после одной пьяной выходки Ельцина Клинтон сказал советникам, чтобы они не напрягались: «По крайней мере, он не злобный пьяница».

Хотя взаимная личная привязанность Клинтона и Ельцина не привела к созданию плана Маршалла для России, на что надеялись многие, Соединенные Штаты оказывали мощную финансовую и политическую поддержку «клану Чубайса» в составе молодых российских рыночников. В 1990-е годы МВФ, Американское агентство международного развития USAID и другие спонсоры из США и Европы вложили в Россию десятки миллиардов долларов. К июню 1996 года USAID через Институт международного развития (Institute for International Development) при Гарвардском университете предоставило России 40,4 миллиона долларов в виде внеконкурсных грантов. Большая часть этих средств пошла на «помощь в развитии частного сектора», и лишь малая доля – на «содействие демократии».

Тем не менее, эти организации напрямую вмешивались в общественную и политическую жизнь России. Институт международного развития создал и финансировал неправительственные организации, которые проводили семинары и распространяли материалы о том, как на западный манер проводить предвыборные кампании и выборы.

Между тем, Клинтон непоколебимо поддерживал Ельцина. Его администрация твердо встала на сторону Ельцина во время конституционного кризиса в 1993 году, когда съезд народных депутатов выступил против него. Клинтон тогда сказал Строубу Тэлботту: «Думаю, нам надо просто напрячь силы и снова поддержать старину Бориса». Клинтон постарался сгладить последствия танкового обстрела российского парламента по приказу Ельцина, из-за которого 187 человек погибли, и сотни получили ранения. Он заявил репортерам, что Ельцин «изо всех сил» пытался избежать насилия, и подчеркнул: «Думаю, у него не было выбора… Если бы такое случилось в США, вы бы тоже стали ждать от меня жестких действий».

Томас Пикеринг (Thomas Pickering), работавший в то время послом в России, объяснил это так: «У нас не было альтернативы». По иронии судьбы, ельцинская война против Думы и его референдум в декабре 1993 года по новой конституции создали правовые основы для той колоссальной президентской власти, которой сегодня пользуется Путин.

Администрация Клинтона столкнулась с очередным «безальтернативным» моментом в феврале 1996 года, когда Ельцин объявил, что будет бороться за переизбрание. У него были довольно мрачные перспективы: по опросам общественного мнения он прочно занимал последнее место, а рейтинги его популярности измерялись однозначными числами. Его соперник из коммунистической партии Геннадий Зюганов настолько уверенно лидировал, что многие представители мировой элиты и средств массовой информации начали подлизываться к нему, полагая, что победа ему гарантирована.

Советники из Белого дома предлагали Клинтону дистанцироваться от российского президента, однако он решил поддерживать старину Бориса, несмотря ни на какие риски. Как писал Тэлботт, Клинтон «дал нам понять, что ему больше не нужны нотации на эту тему». «Я знаю, что выбирать президента должен российский народ, – сказал ему Клинтон. – И я знаю, что в связи с этим нам нельзя писать этому парню речи при выдвижении. Но мы должны всячески помогать ему во всех прочих отношениях».

The Washington Times в марте 1996 года опубликовала попавшую к ней служебную записку из Белого дома, в которой указывалось, что Клинтон и Ельцин договорились поддерживать друг друга в процессе переизбрания. Ельцин заявил тогда Клинтону: «Такой лидер международного масштаба, как президент Клинтон, должен поддержать Россию, а это значит поддержать Ельцина. Нужно подумать о том, как это сделать по-умному». Клинтон ответил, что госсекретарь Уоррен Кристофер и российский министр иностранных дел Евгений Примаков «поговорят об этом» на предстоящей встрече в Москве.

Согласно той служебной записке, Клинтон затем отметил: «Я хочу быть уверенным в том, что все сделанное США окажет положительное воздействие, и никаких негативных последствий не будет. Главное, чтобы две стороны не делали ничего во вред друг другу».

Эта служебная записка вызвала возмущение в конгрессе. Администрация Клинтона подтвердила ее подлинность, однако утечку информации назвала «нарушением федерального закона» и начала уголовное расследование. Пресс-секретарь Белого дома Майк Маккарри (Mike McCurry) объяснил, что Клинтон посчитал эту утечку «гораздо более серьезной, чем типичное разглашение информации», поскольку «президент имеет право сесть с президентом России и провести приватный разговор».

Несмотря на давление внутри страны, Клинтон выполнил обещания, данные Ельцину. В первой половине 1996 года Белый дом настоял на своевременном предоставлении кредита МВФ, воздерживался от публичных высказываний в пользу расширения НАТО, игнорировал мошенничество и кражи российских олигархов, которые занимались этим с большим размахом, и молчал по поводу жестокой войны Ельцина в Чечне. Клинтон также положительно откликнулся на просьбу Ельцина не встречаться в частном порядке с Зюгановым во время визита в Москву. Пикеринг убеждал члена либеральной партии «Яблоко» Григория Явлинского снять свою кандидатуру в первом туре, чтобы повысить шансы Ельцина.

Борис Ельцин в Чечне, 1996 год

Стойкая поддержка Клинтоном наступательных действий Ельцина в Чечне со временем дошла до абсурда. Во время своего визита в апреле 1996 года президент объяснил, почему он не критикует эту военную кампанию: «Я должен напомнить вам, что когда-то в нашей стране была гражданская война, и мы тогда потеряли больше людей в расчете на душу населения, чем в любой из войн XX века. Это была война за то, за что отдал свою жизнь Авраам Линкольн: за идею о том, что ни один штат не имеет права выйти из состава союза».

Прочитав пресс-релиз, Клинтон понял, насколько нелепо это звучит. «Мне кажется, своим высказыванием о Линкольне я нарисовал мишень на собственной заднице», – сказал он. Позже Клинтон добавил: «Я до боли хочу, чтобы этот парень победил. Мне кажется, это заметно». В то же время он убеждал репортеров, что Соединенные Штаты не должны придерживаться никаких позиций по поводу выборов в другой стране.

Связь с Техасом и Калифорнией

В большинстве повествований об американском вмешательстве в выборы 1996 года основное внимание уделяется тройке американских консультантов: Джорджу Гортону (George Gorton), Джо Шумейту (Joe Shumate) и Ричарду Дреснеру (Richard Dresner), которые работали в штабе Ельцина. В июле 1996 года журнал Time опубликовал материалы своего журналистского расследования, где говорится, что первый руководитель предвыборного штаба Ельцина Олег Сосковец «проинструктировал» эмигранта из Белоруссии и консультанта по менеджменту Феликса Брайнина потихоньку «найти каких-нибудь американцев». При помощи адвоката из Сан-Франциско Фреда Лоуэлла (Fred Lowell), у которого были связи в Республиканской партии, Брайнин нанял это трио. Им предложили 250 тысяч долларов плюс оплату расходов, чтобы они помогли команде Ельцина провести предвыборную кампанию на западный манер. Стороны держали уговор в тайне, чтобы им не могли воспользоваться коммунисты, стремившиеся любыми способами набрать побольше очков.

Американцев изолировали в «Президент-Отеле», где находилась штаб-квартира Ельцина, разместив в номере люкс неподалеку от кабинета дочери президента Татьяны Дьяченко, которая возглавляла его штаб. Они помогли с опросами общественного мнения, предложили кампанию «грязных трюков» для срыва зюгановских митингов, сделали предвыборные рекламные ролики Ельцина более привлекательными, а его послания – более утонченными. Они призывали Ельцина больше ездить по стране, не отклоняться от основной мысли и налаживать контакт с народом.

Согласно утверждениям этих консультантов, самым важным в их работе стало то, что они призывали ельцинскую команду давать через контролируемые олигархами российские СМИ «больше негатива» о коммунистах и нагнетать «дикий антикоммунистических психоз среди народа», как выразился один редактор новостей.

Однако факт работы американских консультантов в штабе Ельцина не доказывает то, что американское государство вмешивалось в выборы. Такие действия стали нормой в постсоветских государствах, о чем свидетельствует недавний скандал вокруг Пола Манафорта (Манафорт с 2006 года работал на украинскую Партию регионов, затем в 2010 году на Виктора Януковича, когда тот баллотировался в президенты, а в 2014 году на Оппозиционный блок, как после Майдана начала называться Партия регионов. Работу Манафорта на Януковича часто приводят в качестве доказательства того, что он связан с Путиным. Но Украина не Россия, Янукович стравливал Запад и Россию друг с другом, а Манафорт призывал Януковича подписать соглашение об ассоциации с ЕС).

Далее, до сих пор неясно, каким в действительности было влияние Дреснера, Гортона и Шумейта. Они называли себя «спасителями» Ельцина, и эта идея в утрированном и комическом виде звучит в фильме «Проект «Ельцин»». Бывший телохранитель Ельцина Александр Коржаков поддержал их заявления, сказав, что с консультантами обращались как с «членами королевской семьи». Однако многие члены ельцинского штаба говорили, что они не играли никакой важной роли, унижали их, называя «чокнутыми идиотами», или отрицали факт их присутствия даже после публикации статьи в Time.

Некоторые американцы, такие как эксперт по переходным периодам из Стэнфорда Майкл Макфол, работавший при Обаме послом в России, также усомнились в их значимости. Макфол в своем язвительном послании упрекнул Time и Nightline в преувеличении важности американцев и в том, что они упустили главное – «триумф демократов и демократии на первых за тысячу лет прямых выборах главы российского государства». Макфол поднял на смех утверждение консультантов о том, что они провели «простую образовательную кампанию» и тем самым открыто признали факт американского вмешательства в постсоветскую политическую жизнь.

Десятки людей из штаба Ельцина прошли такое «обучение» еще задолго до того, как эти американские «учителя» появились в России. С 1990 года Национальный демократический институт и Национальный республиканский институт провели сотни семинаров и конференций по таким вопросам, как сплочение партий, разработка платформ, группы для тематических опросов, методы проведения опросов общественного мнения, телевизионная предвыборная агитация и так далее.

Созданные в 1983 году Национальный демократический институт и Национальный республиканский институт поддерживают непрочные связи с Демократической и Республиканской партиями и получают финансирование от USAID, Национального фонда поддержки демократии (National Endowment for Democracy) и Госдепартамента США, а также от других американских фондов и зарубежных государств. С 1992 по 1997 годы USAID в совокупности выделило им 17,4 миллиона долларов на программы «содействия демократии» в России.

То, что в ельцинском штабе работали американские консультанты, вряд ли можно назвать скандальным происшествием. Но связь между Ричардом Дреснером и главным стратегом Клинтона Диком Моррисом (Dick Morris) – это уже слишком. В своих мемуарах Behind the Oval Office («В закулисье Овального кабинета») Моррис отмечает, что Дреснер обещал информировать его о президентской гонке в России. С разрешения Клинтона Моррис каждую неделю получал данные опросов общественного мнения, которыми делился с президентом. А тот в свою очередь передавал через Морриса рекомендации Дреснеру.

Более того, Моррис назвал эти отношения «особенно полезными», когда Клинтон в апреле 1996 года посетил Москву. Клинтон хотел знать, как можно помочь Ельцину, и Дреснер с сознанием долга позвонил ему, чтобы высказать свои предложения. Поскольку российскую линию могли прослушивать, Клинтона они называли «губернатором Калифорнии», а Ельцина – «губернатором Техаса». Дреснер изложил свои соображения Клинтону:

1. Клинтон должен хвалить Ельцина и его команду за действия на международной арене, поскольку авторитет Ельцина как мирового лидера – это очень важный элемент в глазах россиян.

2. Клинтон должен показывать, что войну в Чечне он считает внутренним делом России.

3. Клинтон должен хвалить последние экономические успехи России.

Очевидно, Клинтон не нуждался в этих подсказках, так как по словам Морриса, «вполне вероятно, что президент и сам бы поступил точно так же». Давая в 2003 году интервью, Моррис подтвердил факт договоренности между Белым домом и Кремлем, подчеркнув, что президентская пара «на этих выборах работала в тесной увязке».

Финансируя Бориса

Один аспект американского вмешательства сыграл решающую роль в победе Ельцина на выборах. Это кредит МВФ на 10,2 миллиарда долларов, получить который России удалось при помощи Клинтона. Но и это еще не все.

Спустя две недели Германия и Франция предоставили правительству Ельцина кредиты на 2,7 миллиарда и на 400 миллионов долларов соответственно. Эта сумма очень удачно покрыла стоимость его предвыборных обещаний.

Все эти деньги очень быстро исчезли. Так, за первую половину 1996 года валютные запасы России сократились с 20 до 12,5 миллиарда долларов. Российское правительство потратило как минимум девять миллиардов, то есть почти весь кредит МВФ.

По словам Пола Хлебникова, «часть денег пошла на кампанию Ельцина, часть досталась бизнесменам со связями и чиновникам из правительства, а остатки получили простые россияне в виде погашения задолженностей по зарплате. Накануне выборов Ельцин похвастался «Российской газете», что россияне «уже забыли про пустые прилавки, и теперь пришла очередь забыть про пустые кошельки». Один известный специалист по российской политике сказал, что курс Ельцина на завоевание популярности обеспечил ему победу.

Магазин российско-испанского мясоперерабатывающего завода «Кампомос»

Клинтон лично одобрил кредит МВФ, а Ельцин похвалился, что для его получения ему пришлось «подключить Клинтона, Жака Ширака, Гельмута Коля и [Джона] Мейджора». Условием предоставления кредита была дальнейшая либерализация российской экономики, но многие понимали, что эти условия – лишь прикрытие для других мотивов.

Хелена Хессель (Helena Hessel), работавшая в то время в Standard & Poor‘s директором по Восточной Европе, заявила Reuters: «Запад так боится поражения Ельцина, что делает очень многое для его поддержки. Это определенно своего рода политическое решение». Французская газета Le Monde назвала кредит «скрытым голосованием в поддержку Ельцина», предупредила, что «Запад ведет опасную игру», и заявила, что «нет никакой срочности и необходимости в таких показушных жестах». Научный сотрудник Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute) Николас Эберштадт (Nicholas Eberstadt) написал на страницах The Moscow Times: «Некоторые утверждения по поводу этого очередного займа МВФ настолько неправдоподобны и абсурдны, что в них могут поверить только западные государственные деятели и сотрудники международных организаций».

Даже Washington Post насквозь увидела это надувательство, хотя и выступила с одобрительным заявлением: «Именно так надо отстаивать интересы Запада…. Не нужно размахивать флагами в поддержку Бориса Ельцина и тем самым одобрять его профессиональную некомпетентность и злоупотребления, а также вызывать недовольство из-за иностранного «вмешательства». Надо использовать нейтральные в политическом плане, но мощные инструменты Международного валютного фонда».

Если предназначение кредита вполне понятно, то его роль в переизбрании Ельцина – это гораздо более сложная история.

Деньги приходили и уходили из предвыборного штаба в больших количествах. Часть этих денег поступала напрямую из западных источников. Но их основу составляли государственные средства, которые отмывались через банки российских олигархов, оффшорные счета, западные финансовые организации, а потом поступали в ельцинскую кубышку. Значительная их часть по пути исчезала.

Никто не знает, сколько денег ушло на эту избирательную кампанию. Российским законом о выборах был установлен потолок предвыборного бюджета кандидата в 2,9 миллиона долларов, но оценки ельцинских расходов разнятся от 100 миллионов до одного с лишним миллиарда и даже до двух миллиардов долларов. Назвать точную цифру невозможно, так как значительная часть средств проходила через ельцинскую «черную кассу».

Эту хитрую схему придумал в январе 1996 года Борис Березовский, который убедил воевавших между собой российских олигархов Владимира Гусинского, Владимира Виноградова и Михаила Ходорковского сплотиться вокруг Ельцина. Что еще лучше, эта высокодоходная афера позволила российским олигархам еще больше разбогатеть.

В интервью Полу Хлебникову полковник Валерий Стрелецкий, возглавлявший антикоррупционный отдел президентской службы безопасности, рассказал, как работала эта черная касса: «50 миллионов долларов переводили из одного российского банка на Багамы. Затем эти деньги переводили в другую страну, в европейскую или, например, в прибалтийскую. Оттуда в Россию возвращались обналиченные деньги, которые вносили в черную кассу. Но возвращались не все деньги».

Многие подозревали, что Министерство финансов перенаправляет значительную часть этих средств из бюджета. Отвечая на вопрос о происхождении этих денег, экономист Вадим Медведев рассказал Toronto Star: «Естественно, они из бюджета. Я не исключаю, что были какие-то пожертвования от компаний и частных лиц. Но как мне кажется, президентская команда в основном брала средства из бюджета».

А как насчет денег МВФ? Разобраться в этом запутанном вопросе сложно, но PricewaterhouseCoopers в результате проведенного в 1999 году аудита пришла к выводу, что российский Центробанк выдал один миллиард долларов из резерва под долговое обязательство Министерства финансов. Затем 855 миллионов из этих средств провели через оффшорный банк FIMACO, зарегистрированный в Джерси на Нормандских островах.

Оттуда эти средства были вложены в высокодоходные государственные краткосрочные облигации (ГКО). В 1996 году доходность ГКО составляла более 200 процентов, и обогащались на них не только русские. Деньги из МВФ поддерживали ГКО, привлекая иностранных инвесторов и создавая очень прибыльный пузырь, которым активно пользовались бывший министр финансов США Лоуренс Саммерс (Lawrence Summers), директора Института международного развития Джонатан Хэй (Jonathan Hay) и Андрей Шлейфер (Andrei Shleifer), Джордж Сорос и многие другие.

В 1998 году произошел обвал ГКО, рухнул рубль, и сотни тысяч простых россиян потеряли свои сбережения. Спустя год МВФ признал, что ему было известно об этой афере. Он заявил россиянам, что это «нехорошая практика», однако ничего не сделал для того, чтобы остановить ее.

Часть доходов от ГКО оказалась в ельцинском штабе. Никто не знает, куда делись остальные деньги, хотя Стрелецкий по результатам своего расследования сделал вывод, что в это время было украдено от 200 до 300 миллионов долларов. Надо сказать, что в июне 1996 года его подчиненные провели обыск в избирательном штабе в Белом доме и нашли в сейфе в кабинете заместителя министра финансов Германа Кузнецова полтора миллиона долларов.

Следующий день стал одним из самых скандальных моментов кампании. Стрелецкий взял с поличным людей Чубайса Аркадия Евстафьева и Сергея Лисовского, когда те выносили из Белого дома в коробке из-под ксерокса 500 тысяч долларов. По словам Коржакова, штаб Ельцина рассылал такие коробки по всей стране, и на эти деньги осуществлялся подкуп элиты в регионах и покупались голоса избирателей. Отвечая в 1999 году на вопрос «Новой газеты» о финансировании избирательной кампании, Лисовский заявил: «Откуда могут прийти деньги? В прошлый раз (в 1996 году) это были в основном западные деньги. А сейчас кто на Западе станет вкладывать средства в российские выборы? И что еще важнее, в кого вкладывать?»

Мы были пособниками

То, что Запад оплачивал ельцинскую кампанию, ни для кого не секрет. В 2002 году политолог Лилия Шевцова рассказала изданию Frontline: «Ельцина поддерживали западные деньги. Например, МВФ предоставил ему своевременный перевод. Никто не спрашивал, куда ушли эти деньги. Они ушли в карманы компаний, олигархов, технократов, президентской команды. Все делали вид, что не видят этого».

Строуб Тэлботт жаловался: «Мы были пособниками. Нам надо было прилагать больше усилий, стараться работать с Ельциным и с его главными советниками, искать какие-то пути для его переизбрания, не давая при этом олигархам полную свободу действий в экономике». Но они ничего не сделали, и в результате российская демократия была растоптана, а российская экономика – разорена.

Ельцин нахрапом победил на выборах 1996 года. Дэвид Ремник (David Remnick) из The New Yorker написал: «Госдепартамент начал праздновать, когда были объявлены результаты. New York Times назвала выборы «победой российской демократии». Клинтон тоже порадовался за старину Бориса. Выступая на митинге в Огайо в День независимости, он заявил, что «на свободных и честных выборах… российский народ выбрал демократию», и похвалил Ельцина и народ России «за преданность нашей любимой свободе».

Переизбрание Ельцина вряд ли можно назвать свободным и честным, ибо сообщений о нарушениях на выборах было великое множество. Западные наблюдатели либо игнорировали эти сообщения, либо не придавали им значения. По словам Сары Мендельсон (Sarah Mendelson), «американское посольство предупредило персонал USAID в Москве, чтобы он держался подальше от работы по наблюдению за выборами. Неофициально им было заявлено, что могут вскрыться факты подтасовок в пользу Ельцина».

Даже глава миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе в России Майкл Медоукрофт (Michael Meadowcroft) признался, что его руководство требовало от него объявить выборы честными. «Запад подвел Россию, и это позор», – сказал он. Российский премьер-министр Дмитрий Медведев на совещании за закрытыми дверями в 2012 году заявил: «Вряд ли есть какие-то сомнения в том, кто победил [в той гонке]. Это был не Борис Николаевич Ельцин».

В январском отчете спецслужб об американских выборах 2016 года говорится, что Россия хотела «подорвать доверие общества к демократическому процессу в США». Но о своем вмешательстве в дела России в 1990-е годы Соединенные Штаты говорят прямо противоположное: они хотели помочь России построить демократию. И хотя российской элите не нужна помощь, чтобы превратить золото в дерьмо, а надежду в отчаяние, показательно то, что большинство россиян расценивает американское политическое вмешательство не как содействие в создании демократии, а как строительство дерьмократии.

В 2000 году конгресс, оценивая политику администрации Клинтона в отношении России, отметил: «Администрация, проводя политику реформ, которой требовалась политическая победа ее реформаторов, причем любыми необходимыми средствами, подорвала сам демократический процесс».

Наверное, россияне все-таки чему-то научились после 1996 года. Они научились тому, что дерьмократия может вернуться к отправителю.

Источник

 

 

Как Борис Ельцин и его американские советники уничтожали Россию