Деятели культуры недовольны профильным министерством, министерство – творческой интеллигенцией. Одним вечно мало денег, другим не хватает влияния. Сломать порочный круг может решение Минфина перевести властителей дум на вольные хлеба, предоставив им самим зарабатывать, продавая своё искусство народу. Но творцы категорически против – похоже, они сами не верят в то, что способны заработать на жизнь без помощи государства. Деятели культуры – этакий коллективный булгаковский Шариков. «Столуются» в Министерстве культуры, как Полиграф у профессора Преображенского. Насытившись, смачно рыгают, вытирая жирные пальцы о чистую скатерть. Но поди попеняй им – огрызнутся, как «начальник очистки»: «Отлезь, гнида!» Кормить – корми, но не моги поучать! А ведь не в коня корм. За четверть века – ни одного гениального фильма, ни одной книги, такой, чтоб на все времена. Помнится, больше других горбачёвской перестройке радовались деятели культуры. Нет больше запретов – пиши, рисуй, лепи и снимай что хочешь! Тысячи творческих объединений принялись утолять культурный голод советских граждан. Но быстро выяснилось, что предлагаемая ими духовная пища во многом сродни тогдашним кооперативным шашлыкам – липко, невкусно и с душком. Намаявшись от изжоги, народ перестал ходить на кинопремьеры и актуальные вернисажи, покупать новые книги и билеты на современные постановки. И денежный поток, хлынувший было в карманы мастеров культуры, быстро иссяк. Пришлось по советской привычке вновь обращаться «за кислым исполкомовским рублём» – идти на поклон в профильное министерство. И государство приняло оголодавших культуртрегеров («носителей культуры». – Ред.) на кошт. Позабыв, что чёрная неблагодарность – образ действия значительной части отечественной творческой интеллигенции. «Развлекались как могли, – вспоминает советские времена критик и литературовед Андрей Мальгин, – на щедрые государственные денежки. Для того времени это было нормой. Известно, как относились художники к многочисленным госзаказам, когда им надо было изваять очередного Владимира Ильича. Называли его пренебрежительно – Кузьмичом. Среди эскизов был Кузьмич испражняющийся, Кузьмич с задницей вместо головы и так далее. При этом в конечном итоге Владимиры Ильичи получались вполне себе». «Так что пусть наша власть не заблуждается, – предостерегает Мальгин, имея в виду то, как относится к ней значительная часть творческой интеллигенции. – Ну дайте им ещё миллион. И ещё. И десять миллионов. Хоть сто. С удовольствием возьмут. А потом в своём кругу поржут над вами, идиотами». «Когда существует госзаказ, творческие люди всегда имеют возможность выбрать: брать или не брать, – подытоживает директор Большого московского государственного цирка Эдгард Запашный. – Но все берут». Никчёмные, продажные, твои И берут, и беззастенчиво разворовывают, при этом всякий раз выказывая неподдельное недоумение, если их ловят за руку: а нас-то за что?! Некоторые даже умудряются на таких скандалах делать себе имя. Кому, кроме кучки эстетов, был известен Кирилл Серебренников, пока его не взяли под стражу по обвинению в крупном мошенничестве? Зато теперь его вся страна знает, а видные деятели советской культуры то и дело апеллируют к власти, уговаривая не ломать биографию заблудшему дарованию. Между тем декан факультета телевидения МГУ Виталий Третьяков сравнил постановки Серебренникова с гоголевской «Женитьбой», описанной Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях». Претенциозный низкопробный китч. Серебренникова подозревают в хищении как минимум 68 млн рублей, выделенных Министерством культуры.
Театр «Сатирикон», согласно экспертным выкладкам, демонстрирует худший результат среди федеральных театров по посещаемости – на уровне 50–52%. Спектакли идут в полупустых залах. Выручка падает, но государство год от года лишь увеличивает финансирование. В 2015-м фамильному предприятию Райкиных выделили 191,6 млн рублей, в 2016-м – 213 млн, а в текущем году, по данным главы общественного совета при Минкультуры Павла Пожигайло, до 250 миллионов. Годовой бюджет провинциального города. При этом три года назад «Сатирикон» показал 300 спектаклей (в том числе четыре премьеры), а в минувшем году лишь 232 постановки (одну премьеру). Как-то не соотносятся затраты с «выхлопом», не находите? Не по этой ли причине Константин Райкин то и дело находит повод поскандалить? Называет Россию «некрофильским государством», уличает министра культуры Владимира Мединского в мстительности и лжи и жалуется на засилье цензуры. «Позвольте, какая цензура?! – недоумевает Мединский. – Вам выделяют 200 млн в год просто так, в качестве помощи! Это в 2 раза больше, чем вы получали шесть лет назад!» Но Райкин непреклонен – он страдает за то, что «так видит». И немедленно получает президентский грант, хотя ранее министр культуры подчёркивал, что конфликт с руководством «Сатирикона» у него начался после того, как театр затребовал дополнительное финансирование. И вот оно в кармане – бинго! Согласитесь, шантажом отдаёт. «Парадокс, но пропасть между чиновниками и деятелями культуры начала появляться в тот момент, когда государство усилило финансирование театров», – с неприкрытым удивлением констатировала «Независимая газета». Уйти на вольные хлеба? Ищи дурака! Этим летом Минфин вознамерился было вырвать бутерброды с чёрной икрой изо ртов прожорливых культуртрегеров, инициировав законопроект «О государственном социальном заказе». Суть его, казалось бы, очевидна: поливаешь грязью страну – не рассчитывай на бюджетные подачки. Логично, не так ли? Нет, не так, объявили руководители Союза музеев и Союза театральных деятелей Михаил Пиотровский и Александр Калягин. И направили председателю думского комитета по культуре Станиславу Говорухину «телегу», мол, предлагаемые Минфином изменения «могут нанести большой вред российской культуре». Шутка ли, Министерство финансов решило приравнять культуру к сфере услуг! Напрасно замминистра финансов Алексей Лавров увещевал деятелей культуры, что-де опасаться им нечего, а суть ведомственной инициативы заключается в том, чтобы работа бюджетных учреждений культуры отчасти переходила на рыночные рельсы, чтобы развивалась конкурентная среда с привлечением негосударственных организаций. Но деятели культуры продолжают кричать «караул!». «Разговоры будут сладкими, формулировки – ужасными, – негодовал гендиректор Большого театра Владимир Урин. – Достаточно вспомнить фразу из экономического обоснования Минфина: «Данный закон не предполагает увеличения бюджетных средств!» О горе! Понятно теперь, в чём причина негодования? Между тем в думском профильном комитете продолжают гнуть свою линию. «Закон о государственном социальном заказе пойдёт на благо российской культуре, – убеждена первый зампред комитета Елена Драпеко. – Если, конечно, правительство решится пойти до конца вопреки возмущениям отдельных её представителей». Президент Путин подписал указ, расширяющий список получателей грантов в области культуры и искусства на 15 позиций – до 99 организаций. Увеличивается и финансирование грантов – с 5,3 млрд до 8 млрд в год Но деятелям культуры предложения Минфина и Думы по-прежнему не нравятся. Одно дело – демонстрировать зрителям бесштанное действо со сцены, подобное одиозному «Тангейзеру», но совсем иной коленкор – оставаться самим без штанов. Возможность заработать при переходе на рыночные рельсы, как во времена перестройки, больше никого не прельщает. Перспектива перейти на подножный корм для подавляющего большинства служителей муз – верная гибель. Уж кому, как не им самим, знать, что народ нипочём не поддержит рублём их голозадых «тангейзеров». А ничего другого наши гиганты мысли генерировать, похоже, не в состоянии – и они сами об этом знают. Много ли по-настоящему хороших книг опубликовано за последние четверть века? Таких, чтобы вся страна читала запоем, обсуждая их взахлёб? Навскидку не вспомнить. А много ли снято фильмов, по-настоящему народных? Которые крутили бы по большим праздникам, вперемежку с рязановскими и гайдаевскими нетленками? «Особенности национальной охоты», «ДМБ», балабановские «Брат» и «Брат-2». Из высоколобого кино ещё «Мелкий бес» Николая Досталя и, пожалуй, «Даун Хаус» – эксцентричное прочтение классики Достоевского. И, кажется, всё.
Так стоит ли удивляться тому, что отечественная культура никак не оторвётся от минкультовской титьки? По данным Transparency International, подавляющее большинство объектов культуры – театров, музеев и даже цирков – существует за счёт государства. В прошлом году столичные власти выделили государственным театрам субсидий на 12,5 млрд рублей – Клондайк! Как оторваться от такого нажористого изобилия? Из бюджета оплачивается около 80% стоимости театральных билетов, подсчитали в Transparency International. Для многих городских театров бюджетные субсидии – это больше половины годового дохода, а для некоторых – 90%». Как минимум 14 художественных руководителей столичных театров, в числе которых Олег Табаков, Константин Райкин и Олег Меньшиков, «получают госконтракты», установили в Transparency International, «искусственно создавая себе дополнительные возможности для заработка». При этом, по словам заместителя гендиректора этой организации Ильи Шуманова, «система работает с колоссальными искажениями и автоматически кратно усиливает риск для всех руководителей учреждений и материально ответственных лиц. Оптимально было бы заменить всю систему финансирования культуры и искусства, переводя организации в частный статус, а вместо государственного финансирования внедряя систему грантов». Разумно? Вполне. Да только тем, для кого культура – кормушка, подобное не по вкусу. О сходстве культурных элит Вы, наверное, думаете, что подобная ситуация возможна лишь в нашей стране? Отнюдь! В Израиле противостояние министра культуры Мири Регев с театральными деятелями, длящееся уже несколько лет, представляется намного более жёстким, чем у тех же Мединского с Райкиным. Едва заступив на свой пост, Мири Регев сделала всё возможное, чтобы лишить государственных субсидий два арабских театра – «Аль-Мидан» и «Аль-Мина». Один – «за воспевание палестинского террориста, убившего израильского солдата», другой – за то, что его ведущий артист отказался выступать в еврейских поселениях Иудеи и Самарии. Израильская творческая интеллигенция тут же составила петицию под названием «Деятели культуры отказываются молчать!». Мири Регев разъясняет: отныне государство намерено поддерживать лишь тех деятелей искусства, чья творческая позиция совпадает с позицией демократически избранного руководства страны. Но деятели культуры с ней не согласны. На открытии Фестиваля Израиля Мири Регев публично освистали за то, что она пригрозила лишить устроителей финансирования – ей не понравились «экспериментальные постановки» с голыми актёрами, которые значились в программе мероприятия. Участники фестиваля отреагировали на это заявление следующим образом: сфотографировались голыми, развернувшись к объективу фотокамеры задом, а на филейных частях написали: «Для Мири Регев – с любовью». «Искусство по-прежнему в большом долгу» «Папа денег не даёт, Костик деньги сам возьмёт», – бравировал один из героев популярной перестроечной ленты «Гений». Деятели культуры, кажется, придумали, откуда ещё им намутить денег, если план Минфина внедрить социальный заказ всё же будет одобрен. Как раз сейчас Минздрав пробивает в правительстве свою «антитабачную концепцию», в которой прописан запрет на рекламу табачных изделий объектами культуры. С этой идеей носятся уже давно, но ещё пять лет назад ныне покойный заместитель гендиректора Эрмитажа Владимир Матвеев подсказал, как её грамотно «объехать»: «Если бизнес вредит людям, но он легален, почему бизнесменам нельзя заниматься благотворительностью?» Примерно четверть необходимых финансов учреждениям культуры выделяет государство, а пятая часть – так называемые внебюджетные источники. В том числе и благотворительность. Скажем, табачная компания имярек финансирует некую художественную выставку – в отчётах это отражено. Имярек – спонсор мероприятия. «Но там не сказано, что имярек – именно табачная компания», – разъяснял суть уловки Матвеев. Конечно, таким образом можно будет компенсировать лишь небольшую часть культурных бюджетов, зато помимо табачных благотворителей найдутся ещё и водочные, и прочие – как в лихих 90-х. У наших мастеров культуры опыт работы с такими инвестициями уже имелся. Много хорошего кино тогда наснимали, жаль, названий шедевров никак не упомнить.
Но возлагать весь груз ответственности за сложившуюся ситуацию целиком на творческую интеллигенцию как-то, право, несправедливо. Не сама ли власть их разбаловала щедрыми подачками? Четверть века никого «наверху» не интересовало воплощение, так сказать, творческих процессов – власть откровенно использовала именитых деятелей культуры, которые, в свою очередь, беспринципно оправдывали любые поступки властей. Властителей дум приручали, зазывая на околовластные тусовки и включая в избирательные списки, но с них не было спроса – и это их растлевало. По сути, творческая интеллигенция стала придворной. Власть приручила её, а сегодня не желает нести ответственность за тех, кого приручила. Между тем тот же Константин Райкин – не только «склочник, бодающийся с властью», а в первую очередь любимый народом артист. Заслуженно любимый, пусть даже за одного только сыгранного в молодости Труффальдино. Может, справедливо было бы у народа поинтересоваться, выделять Райкину государственные, сиречь народные, деньги или не выделять – раз уж и сам он народный артист? То, что Райкин фрондирует, по сути, его личное дело – может, власти следовало бы действовать мягче, памятуя о том, что она – демократическая и не станет ограничивать свободу творчества, изыскивая способ прищучить особо разговорившихся? Расхожая фраза «...искусство по-прежнему в большом долгу» вырвана из выступления советского руководителя Никиты Хрущёва «За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа» 60-летней давности. Фраза «обрезана» – её конец звучит: «в большом долгу перед народом», а дальше Хрущёв говорил: «Хочется посоветовать литераторам и художникам, чтобы они попристальнее вгляделись и поглубже вникли в жизнь всех национальностей нашей страны». Тогда и победы попрут! Итогом той хрущёвской речи стал целый поток литературных и киношедевров – от «Коллег» и «Звёздного билета» Аксёнова до стихов Евтушенко и Вознесенского, от единственного нашего фильма, увенчанного каннскими лаврами: «Летят журавли» Калатозова до эпических лент Бондарчука и Герасимова и гениальных гайдаевских комедий. Сегодня ничего похожего нет и в помине – не по той ли причине, что в советские времена государственное финансирование было итогом тщательного, поистине штучного подхода? Практика показывает, что перекармливание творческой интеллигенции не пошло впрок российскому искусству. А что, если попробовать поголодать? Голод, знаете ли, врачует. КСТАТИ – Конец света близко, и приближает его наша интеллигенция своим поведением, – отметил на днях Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, призвав «отдельных представителей творческой интеллигенции» не повторять «губительную ошибку своих предшественников, доведших страну до гибели – революционных событий, столетие которых мы в этом году вспоминаем». По христианскому вероучению, разъяснил патриарх, приближение и удаление конца света зависит от людей, а «сегодня грех демонстрируется самым притягательным способом – через кинематограф, через театр. Искусство, которое призвано культивировать человеческую личность, обогащать её, подымать её к небу, становится гирей, которая не даёт человеку взлететь». А тем временем деятели искусства заявляют о «некоей своей особой роли, об особых правах нести народу искушение и грех, сбивать людей с толку».
Источник: https://versia.ru/ne-pora-li-gosudarstvu-otpustit-tvorcheskuyu-intelligenciyu-na-volnye-xleba?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
